Я не могла больше играть после 21 года, отданных музыке.
Когда я училась на 1-м курсе Консерватории, мне хотелось перевестись в другое учебное заведение. Мой педагог по специальности появлялся только два раза за полгода, хотя занятия должны были быть каждую неделю.
Но моё окружение отговаривало меня: «Ты что! Ты учишься в лучшем заведении страны! У лучшего педагога!» — Но мне казалось ненормальным, что я не получаю новых знаний и не расту.
Но в тот момент я испугалась принять своё решение. Я осталась учиться в этом «лучшем вузе», который должен был открыть мне все двери.
Но когда я заканчивала Консерваторию, мой балл оказался даже ниже, чем при поступлении. Моральное состояние было ещё хуже: я была зажата, неуверенна в себе и полна страхов.
Мне казалось, что я талантлива, но одновременно я чувствовала себя вечной «не до…». Мне было стыдно за себя. Глубоко внутри я думала: «Так не должно быть.
Я становлюсь всё более неуверенной".
Но тут же чувствовала стыд: «Я не ценю то, что имею», «Кто я такая, чтобы критиковать систему, которая существовала задолго до меня и будет существовать после?».
Да и в голове звучало: «Другие ведь как-то справляются! Это всё для развития стойкости духа! Я должна больше стараться, и всё получится! Я должна доказать, что могу, и тогда меня оценят!»
Но будущее не наступило. Результат был только хуже.
И я верила этому голосу — он казался логичным и одобряемым. Это было благородно: работать по 9−10 часов ежедневно, терпеть всё в надежде на светлое будущее.
Тогда я подумала: «Если советы других не принесли результата,
чем я могла бы сама себе помочь?» Я поняла, что моя постановка тела при игре неудобна. Каждое новое произведение требовало от меня адаптации, как будто я каждый раз искала правильное положение заново.
Понаблюдав за музыкантами, чьё звучание мне нравилось, я исправила некоторые моменты. Но вскоре снова зашла в тупик. Я не могла понять, что ещё не так.
Я начала обращаться к известным профессорам, но каждый из них пытался «переделать» меня под свои стандарты. Это привело к тому, что я полностью потеряла связь с телом, ощущениями, звуком. У меня начались боли в спине и руках, и я потеряла способность играть.